fiction.wikisort.org - Литература

«Лес шумит» («Полесская легенда») — рассказ В. Г. Короленко, опубликован в 1886 году в журнале «Русская мысль», в 1957 году экранизирован.

«Лес шумит» Полесская легенда
Жанр	рассказ
Автор	Короленко, Владимир Галактионович
Язык оригинала	русский
Дата написания	1886
Дата первой публикации	1886
Издательство	«Русская мысль»
Текст произведения в Викитеке

Как отдельный вариант рассматривается рассказ с правкой А. П. Чехова, сделанной в 1887 году, впервые опубликованный в 1962 году.^[⇨]

Содержание

Рассказ ведётся от лица деда, который в сторожке лесника в Полесье живёт уж «давненько. Француз приходил в царскую землю, я уже был…». Оставшись сиротой, он ребёнком был взят Романом — лесником, крепостным местного паныча, и стал свидетелем произошедшего здесь случая.

В то время паныч заставил Романа взять в жёны Оксану — девчину красивую — а то на охоте панычу к леснику было «заехать не весело». Хотя Роман и не хотел жениться, а Оксану любил бандурист паныча Опанас и, падая панычу в ноги, просил выдать девку за него, но паныч Романа на Оксане женил.

Роман нарадоваться не мог на жену и дурнем считал себя, что отказывался от свадьбы. Спустя немного времени Оксана родила дитятко, но оно не прожило и дня, при этом люди-то поговаривали, что ребёнок этот был не от Романа — срок с момента свадьбы прошёл ещё небольшой.

Как-то, возвращаясь с охоты в сторожку лесника, заехал паныч со свитой, средь которой был и бандурист Опанас, по-тихому поведавший Роману, как паныч над его жинкой потешается…, и задумал Опанас «лихо». Как ни пытался крестьянин предотвратить задуманное Опанасом, но только когда паныч всех, и Опанаса с Романом тоже, отправил на болото за добычей, а сам остался в хате с Оксаной, уходя, Роман сказал Оксане: «Пану сготовь постелю», да только уж знал, что лежать панычу не в постели…

Создание

Рассказ написан в ноябре — декабре 1885 года, впервые напечатан в январе 1886 года в № 1 журнала «Русская мысль»[3].

Это был первый опыт В. Г. Короленко по работе для журнала, и, написанный в спешке — по-заказу «Русской мысли» рассказ сам автор не считал чем-то серьёзным в литературном плане:

…Рассказ этот написан совсем-таки по заказу, объявления о нём в газетах появились, когда он еще не был окончен, и мне пришлось порядочно-таки испортить себе крови срочной работой. Если рецензенты его «распушат», то это будет иметь основание, это, собственно, художественная безделка.

— из письма В. Г. Короленко своему брату Юлиану от 23 января 1886 года

В одном из писем Короленко упомянул, что черновик этого рассказа был так испещрён украинскими словами и оборотами, что его пришлось сильно выправлять при переписке.

Однако, как отмечается литературоведами, сама идея леса, ключевая в рассказе, берёт начало ещё в детстве писателя — «из детского впечатления шумящего леса, слившегося с другими впечатлениями жизни, родилась поэтичная легенда». Такой вывод делается на основе воспоминания писателя о своей первой прогулке в лесу в раннем детстве, имеющегося в автобиографическом произведении «История моего современника»:

Меня заворожил протяжный шум лесных верхушек, и я остановился как вкопанный на дорожке… Я, кажется, чувствовал, что «один в лесу» — это, в сущности, страшно, но, как заколдованный, не мог ни двинуться, ни произнести звука, и только слушал то тихий свист, то звон, то смутный говор и вздохи леса, сливавшиеся в протяжную, глубокую, нескончаемую и осмысленную гармонию, в которой улавливались одновременно и общий гул, и отдельные голоса живых гигантов, и колыхания, и тихие поскрипывания стволов… Все это как бы проникало в меня захватывающей могучей волной… Я переставал чувствовать себя отдельно от этого моря жизни, и это было так сильно, что когда меня хватились и брат матери вернулся за мной, то я стоял на том же месте и не откликался… Впоследствии эта минута часто вставала в моей душе как первообраз глубокого, но живого покоя…

Цензура коснулась созданной в 1893 году на основе повести оперы «В грозу».^[⇨]

Критика

В статье о писателе в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона за авторством С. А. Венгерова, так сказано о рассказе:[4]

Полесская легенда «Лес шумит» написана почти сказочной манерой и по сюжету довольно банальна: пана убил оскорбленный в своих супружеских чувствах холоп. Но подробности легенды разработаны превосходно; в особенности прекрасна картина волнующегося перед бурей леса. Выдающее уменье Короленко описывать природу сказалось здесь во всем блеске. Зорким глазом подсмотрел он не только общую физиономию леса, но и индивидуальность каждого отдельного дерева. Вообще дар описания природы принадлежит к числу важнейших особенностей дарования Короленко. Он воскресил совсем-было исчезнувший из русской литературы, после смерти Тургенева, пейзаж. Чисто романтический пейзаж Короленко имеет, однако, мало общего с меланхолическим пейзажем автора «Бежина Луга». При всей поэтичности темперамента Короленко меланхолия ему чужда, и из созерцания природы он пантеистически извлекает то же бодрящее стремление ввысь и ту же веру в победу добра, которые составляют основную черту его творческой личности.

О том, что начало рассказа напоминает ритмичную прозу Тургенева, говорил и исследователь творчества обоих писателей Г. А. Бялый[5].

Д. С. Мережковский писал, что идея протеста, выраженная в рассказе, у автора последовательна, и «Лес шумит» с действенным, но не разумным протестом, по осмысленности протеста героем находится между новеллой «Сон Макара», в герое которого только проснулся гнев, и очерком «По пути», протест героя которого уже разумен, это протест интеллигентного человека:[1]

В поэтической новелле «Лес шумит» крепостной мужик Роман убивает из ревности барина, деспота-самодура. Здесь, как и во всех рассказах г. Короленко, «униженный и оскорбленный» принимает наступательное положение по отношению к обидчику — представителю высшего класса. Как видите, основная тема всё та же. Но протест — совершенно животный, грубый, чуждый сознательных, нравственных мотивов; это возмущение первобытного естественного инстинкта против одной из вопиющих несправедливостей, порождаемых общественными неравенствами. Представителем более определенного и осмысленного протеста является в рассказе эпизодическое лицо — Опанас, вольный казак-бандурист родом с Украины.

Корней Иванович Чуковский отмечал парадоксальную особенность творчества писателя: Короленко писал о страшных вещах, практически в каждом его произведении присутствует смерть — насильственная, и часто не одного персонажа, но при этом его творчество, такой результат — уничтожение ужаса — достигался разными методами, один из которых смех, но:[6]

У Короленки для этой цели имеются и другие, более изощренные средства. Вот в очерке «Лес шумит» лесник убивает помещика, — и смерть эта, конечно, ужасна, но какое нам дело до этой смерти, если очерк «Лес шумит» — есть легенда, а время действия в легенде всегда так от нас далеко, и самое действие совершается в легенде так гармонично и размеренно, и вся легенда покрыта таким прекрасным туманом, что, поистине, у Короленки нет более верного средства для борьбы с ужасным, роковым и трагическим, чем именно легенда.

Жанр произведения определяется критикой как рассказ, хотя он и назван легендой: «в этой легенде преобладает рассказовое начало, несмотря на предельную точность в описании»[3].

Отмечается, что рассказ оказал влияние на молодого Максима Горького: «Уже в „Макаре Чудре“ чувствуется несомненное влияние короленковской полесской легенды „Лес шумит“. Именно она подсказывает Горькому форму рассказа в рассказе, а Макар Чудра во многом напоминает старого деда, рассказывающего лесную бывальщину, которую сам Короленко назвал легендой»[7].

Лес в произведении

Писатель Юрий Маркович Нагибин, размышляя о точности фраз литературных произведений, с восхищением писал о находке Короленко слов при описании леса:[8]

«Лес шумел… В этом лесу всегда стоял шум — ровный, протяжный». Какая счастливая находка! Писатель, верно, долго размышлял над тем, каким словом обозначить слышимый им лесной шум. Постоянный, нескончаемый, неумолчный, вечный. И вдруг — протяжный! Точнее не скажешь — и именно в сочетании со словом «ровный»: ровный, протяжный шум… Разве скажешь словами, что рождают в тебе эти слова: ровный, протяжный шум леса. За ними целый мир, уместившийся не только что на крохотном поле рассказа, но в одной короткой фразе!

Образ леса как самостоятельного героя рассказа многократно подчёркнут критиками.

Лес рассматривается как некая сверхъестественная, но в то же время натуральная сила, помогающая людям отстоять справедливость:

«Полесская легенда» в лирико-романтическом ключе рассказывает о нравственном противостоянии лесника Романа и молодого пана. Роман как человек, живущий в гармонии с природой, болезненно воспринимает малейшую несправедливость по отношению к нему и его жене. Убийство пана — вынужденная мера: он хотел разрушить семейное счастье лесника. Казалось бы, виновникам не миновать Сибири, но лесная буря «покрывает» их грех. Рассказ о хозяине леса, его повадках звучит увертюрой к разыгравшейся драме. Именно лес помогает людям, охраняющим свое достоинство и честь.

— Русская литература XIX века, 1880—1890: учебное пособие, 2006[9]

По мнению С. М. Петрова, лес — это народ, крепостные крестьяне, и его шум — это голос народного гнева на гнет помещиков:

На фоне лирического мирного пейзажа мы видим трагическую судьбу крепостных людей, лишенных права на любовь и семью в условиях крепостнического гнета. Крепостные крестьяне поднялись против помещика, видя в расправе с угнетателями единственно возможный путь к освобождению. В рассказе «Лес шумит» трагическое повествование о возмущении крепостных крестьян развивается параллельно описанию дремучего бора — этой почти одушевленной «хмурой рати… высоких столетних сосен». Романтический пейзаж нужен был писателю для того, чтобы у читателя создалось впечатление силы и могущества народного гнева. «Лес шумел…».

— литературовед Сергей Митрофанович Петров[10]

Д. С. Мережковский заметил, что невозможно отделить шум леса от речи деда-рассказчика:[1]

Его речь с ее простым и вместе с тем грандиозным былинным складом до такой степени гармонирует с однообразным гулом ветра в деревьях, что, когда дед умолкает, кажется, можно уловить продолжение прерванной повести в шуме леса, и, наоборот, когда лес умолкает, можно уловить в монотонной речи деда бесконечный шум деревьев. И эти две величавые мелодии — голос человека и стихийный голос природы, переплетаясь в легенде, сливаются в душе читателя в одно смутное, глубоко торжественное поэтическое впечатление.

Правка рассказа А. П. Чеховым

Рассказ в правке А. П. Чехова[11] был впервые опубликован в 1962 году, а затем в 1974 году вошёл в 18-томное собрание его сочинений[12][13].

Источник этого текста — сохранившаяся в личной библиотеке Чехова в доме в Ялте книга Короленко «Очерки и рассказы», подаренная автором Чехову в 1887 году, в которой Чехов сделал красным карандашом ряд исправлений в рассказе «Лес шумит». Правка велась «редактором» только для себя — сведений о том, чтобы он уведомлял Короленко о правке, или чтобы кто-то о ней знал, нет, дата правки неизвестна, ориентировочно 1887 год[14].

В основном, стилистическая правка свелась к значительному сокращению текста. В этой связи отмечается, что став позже редактором, А. П. Чехов, автор выражения «Краткость — сестра таланта», рекомендовал авторам по возможности упрощать сложные синтаксические конструкции[15].

Чеховедами отмечается, что правка Чеховым рассказа была не только редакторским упражнением, «гимнастикой для ума», но и «шлифовкой» своего стиля, с изучением стилевых особенностей Короленко, известно письмо Чехова Короленко от 2 мая 1888 года: «…буду читать … и изучать Вашу манеру»[16][17].

Музыка

Автор иногда нарочно выбирает сюжеты, которые могут дать повод для целого ряда пейзажей и описаний, сотканных из звуковых эффектов. Шум леса в рассказе «Лес шумит» служит основной, постоянно выдвигающейся канвой, на которой легенда вырисовывается только изящной арабеской, как золотая вышивка на старинных тканях.

— Д. С. Мережковский

В литературоведении сложилась традиция называть прозу В. Г. Короленко «музыкальной», но композиторы редко обращались к ней, однако рассказ «Лес шумит» стал основой сразу трёх произведений:[18] симфоническая увертюра для оркестра Г. Э. Конюса «Лес шумит» (1891), опера В. И. Ребикова «В грозу» (1894) и музыка Б. А. Чайковского к одноимённому спектаклю (1953).

Опера «В грозу»

В 1894 году по мотивам рассказа «Лес шумит» была написана опера В. И. Ребикова «В грозу». Композитор признавал колоссальное влияние на него оперы «Пиковая дама» П. И. Чайковского[19].

Известно, что перед тем как приступить к написанию оперы, Ребиков напрямую обратился за разрешением к Короленко[19].

Выбор сюжета не был случайным для Ребикова и свидетельствовал о демократических устремлениях композитора, о приверженности к свободолюбивым народническим идеалам.

— музыковед О. М. Томпакова[20]

Опера была поставлена в 1894 году в Одессе в Городском театре и имела успех, несколько раз ставилась в провинции и один раз в Москве, после чего была забыта[19].

Отмечается, что сюжет оперы сильно отличается от рассказа — цензор нашел неудобным «изображать на сцене угнетение народа помещиками», были убраны упоминания о «гайдамаках», действие было перенесено из Украины XIX века на север России XVII века, место пана занял боярин, а социальный конфликт — бунт «холопов» против панства — уступил место любовному, и в итоге:[19]

С исчезновением обрамления утерян почти весь мистический колорит легенды о «лесном хозяине». Тем самым могучее фольклорное начало сведено в опере на нет.

Экранизация

• «Полесская легенда» — фильм 1957 года.

Примечания

Литература

• Каминский В. И. «Лес шумит» и проблема общественной актуальности литературы в творчестве В. Г. Короленко 1880-х годов // Журнал «Русская литература», № 1, 1969. — С. 171—179.

---