Герцог Германтский (фр. Basin de Guermantes)[1] — один из центральных персонажей цикла романов Марселя Пруста «В поисках утраченного времени» (далее — «Поиски»).
| Герцог Германтский | |
|---|---|
| Создатель | Пруст, Марсель |
| Произведения | В поисках утраченного времени |
Базен, XII герцог Германтский и XVII князь Кондомский[2], старший сын XI герцога Германтского, до смерти своего отца — принц де Лом[3][4]; муж и двоюродный брат Орианы[5][4], старший брат барона де Шарлю[6][7], двоюродный брат принца Германтского, племянник маркизы де Вильпаризи и дядя маркиза де Сен-Лу[8][9]. Владелец родового замка в окрестностях Комбре и большого особняка в Сен-Жерменском предместье, часть помещений которого сдаёт квартирантам и арендаторам. Герцог Германтский имел женатого сына[10] и дочь, на которой, как считали в семействе маркиза де Говожо, предполагал жениться его племянник Сен-Лу, но тот уверял Рассказчика, что «это всего лишь одна из светских сплетен»[11][12]. В финале «Поисков», на приёме у принца Германтского (в 1919 или 1920 году), герцогу 83 года[13].
В те времена, когда Базен был ещё принцем де Лом, он был приятелем Шарля Свана, который, получив анонимное письмо о любовных связях Одетты и рассматривая Базена в числе возможных его авторов, считал, что тот «нравственно чистоплотен и прям… человек по натуре холодный, но зато не способный ни на подлость, ни на подвиг»[14]. В те же годы бабушка Рассказчика, встретив однажды Базена де Лом у своей приятельницы маркизы де Вильпаризи, говорила о нём дома: «Ах, доченька, до чего же он зауряден!»[15]. Много лет спустя, когда семья Рассказчика поселилась (в качестве квартирантов) во флигеле особняка Германтов, уже сам Марсель описывает герцога Германтского:
«Сказочно богатый и живший в том мире, где богачей становится всё меньше и меньше, привыкший к мысли, что он владелец громадного состояния, он сочетал в себе тщеславие важного барина и тщеславие человека денежного, но утончённое воспитание, полученное барином, ставило границы тщеславию денежного человека. Всё же при взгляде на него становилось ясно, что своим успехом у женщин, стоившим таких страданий его жене, он был обязан не только своему имени и состоянию, — он был ещё очень красив, и профиль его своей чистотой, смелостью очертаний напоминал профиль греческого бога»[16].
Базен был прекрасным помощником жены «по части поддержания полного порядка в её салоне (и поддержании репутации Орианы как женщины остроумной, ибо главной приманкой являлось именно её остроумие)»[17]. Но герцог не любил её, «как все „зазнайки“, он не выносил, когда его перебивали, дома он был с женой груб». Кроме того, он был крайне любвеобилен, и все его любовницы получали доступ в элитарный салон его жены[18]. Однако, в отличие от Орианы, образ которой теряет свою привлекательность и мельчает по мере развёртывания сюжета «Поисков», герцог Германтский — «натура цельная, отчетливо ограниченная рамками своего титула, положения в свете, своих удовольствий, денег и эгоизма. Он не делает вид, будто исповедует какую-то иную мораль, отличную от той, которая ему необходима, чтобы чувствовать себя в своей тарелке»[19].
Неприкрытый эгоизм герцога Германтского порой превращает его в комического персонажа. Таковы смехотворные уловки, к которым он прибегает, чтобы обезопасить себя от семейного траура ради посещения костюмированного бала. Когда Базену, собирающемуся на бал, внезапно сообщают, что его кузен Аманьен д’Осмон при смерти и с минуты на минуту может скончаться, герцог находит способ предотвратить беду: его план состоит в том, чтобы успеть послать за новостями ещё до смерти родственника, а стало быть, до вынужденного траура[20]. Но в последний момент именитые родственницы лично извещают его о кончине д’Осмона. Герцог растерялся, но «тут же овладел собой и сказал родственницам фразу, которой дал понять о своем решении не лишать себя удовольствия и одновременно доказал, что не понимает смысла некоторых слов: „Скончался? Да нет, это преувеличено, это преувеличено!“»[21].
К финалу «Поисков» герцог, «давно уже смиривший свои страсти по причине преклонного возраста, но оставаясь по-прежнему крепким», влюбился в Одетту и «связь эта приобрела такие масштабы, что старик, пытаясь в этой последней любви подражать собственным манерам многолетней давности, сделал любовницу чуть ли не своей пленницей»[22]. В глазах Рассказчика, встретившего его на приёме у принца Германтского, 83-летний герцог предстает фигурой, едва ли не самой значительной среди всех присутствующих: «Теперь это была всего лишь развалина, но развалина величественная, а может, и не просто развалина, но нечто прекрасно-романтическое, — такой выглядит скала в бурю. Жестоко исхлестанное волнами страданий, гнева, подступающей линией смертельного прилива, его лицо, изъеденное и ноздреватое, словно каменная глыба, все же не утратило своего стиля, своей изысканности, какой я всегда восхищался; оно было источено, подобно тем прекрасным античным головкам, поврежденным временем, которыми мы тем не менее с гордостью украшаем свои кабинеты»[23].
Образ герцога Германтского предвосхищён в характерных чертах герцога де Ревейона (по имени реально существовавших герцогов) из раннего незавершенного романа Пруста «Жак Сантёй» (1896—1899)[24][25], а также в фигуре графа Анри де Германта из романных глав литературно-критического произведения «Против Сент-Бёва»(1908—1909), последнего незавершенного эскиза к «Поискам»[26].