fiction.wikisort.org - Фильм

«Ка́ин и Артём» — советский фильм 1929 года режиссёра Павла Петрова-Бытова, по мотивам одноимённого рассказа Максима Горького.

Каин и Артём
Жанр	драма, экранизация
Режиссёр	Павел Петров-Бытов
Автор сценария	Павел Петров-Бытов по мотивам рассказа Максима Горького
Оператор	Николай Ушаков Михаил Каплан
Кинокомпания	«Совкино»
Длительность	85 мин, 93 мин
Страна	СССР
Язык	русский
Год	1929
IMDb	ID 0130054

Фильм был снят как немой, но после успеха в Европе в 1932 году был озвучен в Париже Абелем Гансом.^[⇨]

Перед нами один из бесспорных шедевров нашего киноискусства. Немало моментов в этом фильме, которых положительно нельзя забыть. «Каин и Артём» — это подлинное искусство, и таким будет признано всюду, где только этому не помешает лицемерие буржуазии.

— Нарком просвещения СССР А. В. Луначарский[1]

Сюжет

Действие происходит в одном из волжских городов дореволюционной России.

Артём — сапожник на рынке. Местные торговцы, кулаки и бандиты его не трогают, уважая его силу, но и развернуться не дают.

Молодая жена одного из кулаков влюбляется в Артёма, красавца-богатыря, и мечтает порвать с торгашеством и уехать с Артёмом в деревню.

Муж-изверг своими издевательствами доводит жену до того, что она решает уйти в монастырь, но не принимаемая там, топится в речке.

Для расправы с Артёмом кулак нанимает бандитов, и они избивают Артёма.

Избитого, чудом оставшегося в живых Артёма находит еврей-сапожник Каин и берёт к себе, где выхаживает.

Живя у Каина Артём прислушивается к беседам собирающихся у него революционно настроенных студентов, читает запрещённую литературу.

Выздоровев, он станет другим, и рынок, с его законами, станет Артёму тесен.

В ролях

• Николай Симонов — Артём, сапожник
• Алёна Егорова — женщина на рынке
• Георгий Уваров — муж женщины на рынке
• Эмиль Галь — Каин, еврей-сапожник
• Иона Бий-Бродский — силач

Съёмочная группа

Предложение экранизировать рассказ Горького исходило от руководителя Ленинградской фабрики «Совкино» А. И. Пиотровского[4].

• Павел Петров-Бытов — режиссёр
• Николай Ушаков, Михаил Каплан — операторы
• Николай Суворов, Исаак Махлис — художники
• Антон Анджан — гримёр

При этом фильм, создаваемый в атмосфере дискуссий, споров и советов, с применением опыта других режиссёров, — считается успехом всего коллектива киностудии:

Неудачи, дискуссии, опыт работавших рядом молодых режиссёров-новаторов, казалось, были восприняты Петровым-Бытовым полновесно и щедро. Один из ленфильмовских остряков зло сказал, что сила коллектива «Ленфильма» такова, что даже Петрова-Бытова вынудили поставить хорошую картину. Конечно, это было неправдой. Картину ставил он сам.

— Михаил Блейман[4]

Озвученная версия

Озвучивание — «это только музыкальная иллюстрация, очень далёкая от содержания фильма»[5] — слов нет, слышен только шум толпы, хохот, отдельные выкрики («сапоги чиню»), основной звук — песни: народные, цыганские, одесские, блатные, в эпизоде крестного хода звучит пение «Спаси Господи люди твоя». Но критикой замечено, что это неожиданно удачно получилось:

Тонкий и культурный режиссёр Абель Ганс при озвучании картины не избежал, однако, увлечения прежде всего «экзотикой» русского материала, фольклором приволжского городка. Основной звуковой материал — каскады русских песен, ритмизованных зачастую под джаз, то грустных, то весёлых или разухабистых — обрушивается на зрителя, создавая какую-то новую «фоногеническую атмосферу» фильмы, которая живёт вполне самостоятельной жизнью. Выбраться из этого «песенного оргазма» очень трудно, ибо он проникает в ощущение зрителя, и зритель против своей воли остается прикованным к этой «амальгаме» из чудесного мира горьковской были, кисти режиссёра и «приволжского джаза» с берегов Сены.

— советский журнал «Кино», 1933 год[5]

Значение фильма в истории отечественного кино

Большой советской энциклопедией 1940 года в статье о режиссёре фильм назван «художественно значительной работой»[6].

Фильм — одна из лучших экранизация Горького, как отмечено в журнале «Огонёк», к 1970 году произведения писателя экранизировались более 40 раз, но среди них фильм 1929 года «составил новый этап в воплощении средствами кино горьковской темы», и был поставлен критиками в один ряд с первыми значительными фильмами «Мать» В. Пудовкина и «Дело с застёжками» А. Хохлова[7][8], хотя и считался слабее этих двух[9] Также отмечалась сложность передачи средствами немого кино именно этого рассказа, в котором, раскрытие героев идёт через их речь[10].

Для фильма характерен специфичный для 20-х годов ассоциативный монтаж, ассоциации подчеркивают и усиливают движение — как пространственное, физическое, так и внутреннее, психологическое[11]:

В «Каине и Артёме» Петров-Бытов с необычной для него свободой и смелостью пользуется резкими монтажными стыками, монтажом по контрасту, наплывами с двойной и тройной экспозицией, акцентируемой деталью, обратной съёмкой. Больше того. Он не только пользуется новейшими монтажными средствами, но и значительно расширяет возможности ассоциативного видения и мышления.

В 2014 году киновед Ирина Гращенкова, заметив, что в 1929 году в СССР было выпущено 92 фильма, включила фильм «Каин и Артём» в 10-ку лучших из них:

актуальных, высокохудожественных, перешагнувших границу эпохи и оставшихся в памяти отечественного киноискусства[12].

Критика

Очень высоко фильм оценил Нарком просвещения СССР А. В. Луначарский, поместив рецензию на него в газете «Известия». Отметив, что поначалу был скептически настроен к фильму, считая неудачным выбор для экранизации именно этого рассказа Горького, и признав в чём-то справедливыми упрёки критиков в изменении сценаристами рассказа, назвав такое изменение искусственным, но в то же время оправданными, в рецензии отметил работу всех создателей фильма: режиссёра, оператора, артистов и даже массовки:

Признаюсь, я шёл с некоторым предубеждением смотреть картину. …По мере того, однако, как развёртывалась кинокартина, она захватывала меня, и к концу я должен был признать, что перед нами один из бесспорных шедевров нашего киноискусства. Весь типаж — и масс и единиц — превосходен, держится именно в рамках того абсолютно подкупающего, до иллюзии доведённого реализма. Что касается главных действующих лиц (Симонова и Галя), то нельзя найти достаточных похвал для оценки подкупающей правдивости их игры при огромных технических трудностях каждой из этих ролей. …У оператора имеется подлинное умение заставить говорить саму фотографию. И если своеобразные интроспекции не являются сейчас новыми (хотя проведены они у Петрова-Бытова прекрасно), то деформации предметов и человеческих лиц, как мне кажется, ещё нигде не использовались с таким мастерством.

— А. В. Луначарский, рецензия на фильм в газете «Известия» за 20 ноября 1929 года

При этом в рукописи рецензии А. В. Луначарского содержится замечание, что работа создателей фильма достигает «эффекта едва ли не высшего, чем в самых лучших достижениях Запада», и сожаление, что зрителей на первом показе было мало, зритель шёл смотреть американское кино: «публика ломится смотреть какого-нибудь „Сына Зорро“, а „Сын Зорро“ — есть самое жиденькое и самое фальшивое развлеченьице, какое только можно себе представить».

Фильм не пользовался особым успехом у зрителя в СССР, в журнале «Кино» за октябрь 1929 года кинокритик Х. Херсонский поместил свои наблюдения за зрителями в районном кинотеатре — рабочей молодёжью, сделав вывод, что фильм не захватывает их сюжетом: «тут нет кино-действия, — а только разные кино-изображения», при этом критик признал высокий художественный уровень картины[13]. Но газетой «Жизнь искусства» в 1929 году было отмечено, что наличие в фильме «ряд формальных приёмов, в достаточной мере сложных для рядового зрителя» — сделано специально, в соответствии с установкой авангарда мастеров советского кино на «подтягивание массового зрителя к более высокому уровню художественных произведений»[14].

Фильм считается лучшим фильмом режиссёра Петрова-Бытова, воспринят критикой как новаторская картина[4].

Когда я увидел эту картину, то первым впечатлением было восхищённое удивление. «Каин и Артём» был воспринят, как новаторская картина. И что тоже парадоксально — «немую» картину сделал звуковой и дублировал на французский язык выдающийся новатор и патриарх французского «авангарда» Абель Ганс.

— М. Ю. Блейман[4]

Фильм был показан в США, с успехом шёл в Европе.

Однако, фильм был запрещён в Финляндии, как практически и все советские фильмы, чей прокат пришёлся на время расцвета профашистского движения Финляндии[15].

В Германии фильм шёл под названием «Песня о старом рынке» и на показах в Берлине был принят зрителями восторженно, известно частное письмо Асты Нильсен:

Дорогой Бел! Только что в Берлине посмотрела русский фильм «Песня о старом рынке». Какое впечатление от фильма! Такое, что я, выйдя из кино, не подумала взять машину, хотя шёл дождь.

Вы хотите услышать моё мнение? Своё мнение я выразила таким образом, что заказала ложу, чтобы смотреть фильм каждый вечер, пока он идёт. ‹…› Ведь «Песня о старом рынке» — кинопоэма, не имеющая себе равных. Действительность, но увиденная как бы сквозь слёзы, неумолимая реальность, но освещённая великой идеей. Простые факты становятся фантастичными. Таково драматическое и художественное воплощение. О, я была счастлива! Я была счастлива ещё и потому, что публика так же восторженно приняла фильм.

Как играют эти люди! А этот Артём, этот Николай Симонов, прямо-таки завораживающее чудо. Впервые я сожалею, что не могу вновь стать юной. Я думаю, что была бы уже на пути в Москву. Поймите, это настоящий мужчина. Не сомневаюсь, нет такой женщины, которая бы не запомнила этого имени.

— письмо великой актрисы немого кино Асты Нильсен своему другу Беле Балажу, датированное 1929 годом[16]

Собственно, критике фильм подвергался в СССР только за искажение рассказа Горького, но при этом отмечалось, что с точки зрения занимательности, расчёта на широкого зрителя, введение новых мотивов в фильм было оправданным[2][3]. Также критично оценивался натурализм фильма:

В картине старая кабацкая Русь дана невероятно густо, чудовищными мазками, крайне натуралистически. Однако можно утверждать, что с учётом всех перечисленных недостатков, что в этой картине Петров-Бытов показал себя мастером с огромным темпераментом, способным дать потрясающие по своей эмоциональной выразительности куски (например, сцена падения Артёма в омут после избиения). Но режиссёр не знает чувства меры и часто перегибает палку, сбиваясь к грубому натурализму.

— П. А. Бляхин — Горький в кино // Газета «Советское искусство», 21 сентября 1932 года

Примечания

Источники

• Луначарский А. — «Каин и Артём» // Луначарский о кино: статьи, высказывания, сценарии, документы. М.: Искусство, 1965
• Новаторская картина // Блейман М. — Павел Петров-Бытов / 20 режиссёрских биографий. М.: Искусство, 1978
• Каин и Артём // Советские художественные фильмы: Немые фильмы, 1918—1935 — М.: «Искусство», 1961

---