Алекса́ндр Алекса́ндрович Ко́нге (28 мая [9 июня] 1891, Санкт-Петербург — 17 июля 1916, зап. фронт) — русский поэт Серебряного века, близкий к петербургскому кругу символистов и акмеистов, посещавший собрания «Цеха поэтов», во время войны — подпоручик лейб-гвардии Павловского полка. Погиб на западном фронте в июле 1916 года.[1]

Александр Конге
Дата рождения	28 мая 1891(1891-05-28)
Место рождения	Санкт-Петербург
Дата смерти	17 июля 1916(1916-07-17) (25 лет)
Место смерти	Западный фронт
Гражданство	Российская империя
Род деятельности	поэт, офицер лейб-гвардии
Годы творчества	1909-1916
Направление	символизм, акмеизм
Язык произведений	русский
Цитаты в Викицитатнике

Биография

Александр Конге родился в Санкт-Петербурге, его предки (фамилия Конке) были выходцами из Дании и поселились в столице ещё в петровские времена.[2] Кроме Александра, в семье было ещё двое детей, младший брат и младшая сестра.

Стихи начал писать очень рано, в первые годы главным поэтическим ориентиром и предметом подражания был Александр Блок. Вероятно, творчество молодого студента вызвало сочувствие у Блока и он принял участие в начале его литературной судьбы. В начале 1911 года П. В. Безобразов направил Александру Блоку рекомендательное письмо по поводу Александра Конге, в котором просил проявить отдельное внимание к «молодому певцу, который, говорят, Вам подражает».[3]

Первой публикацией стало несколько стихов Конге, отобранных Владимиром Нарбутом для отдела поэзии студенческого журнала «Gaudeamus»,[1] где Конге оказался в контексте таких начинающих поэтов как Анна Ахматова, Георгий Иванов, Алексей Скалдин и Владимир Княжнин.[3]

В 1911 году Конге познакомился с Михаилом Долиновым, своим младшим сверстником, который стал его ближайшим другом и «литературным близнецом». Между тем, характеры у этих «близнецов» были очень разные. И если Конге более тяготел к творчеству, то в интересах Долинова преобладало общение, участие в разных группах и составление прожектов или интриг, нередко сомнительного или провокационного качества. Вскоре после знакомства, в 1912 году два молодых автора опубликовали совместный стихотворный сборник «Пленные голоса. Стихи А. Конге и М. Долинова»,[4] после которого их имена регулярно упоминались вместе. В сборник вошли два небольших цикла стихов. Первым значились «Цветы в тумане» А. Конге, а вторым — «Струнные напевы» М. Долинова.[4] Один из экземпляров книги авторы торжественно отправили Брюсову с дарственной надписью «от маленьких поэтов»).[5] Другой экземпляр был преподнесён Николаю Гумилёву, лично. Надпись от авторов была значительно проще: «Глубокоуважаемому Николаю Степановичу Гумилёву. М. Долинов, А. Конге».[6] Отзыв Гумилёва на поэзию Михаила Долинова был достаточно сдержанным и в чём-то сходным с более поздним, блоковским. Подчеркнув очевидную вторичность творчества молодого поэта, он попутно заметил, однако, что поэт имеет «определённую культуру стиха».[7] Отношение к творчеству Конге у Гумилёва было значительно более доброжелательным.

Василий Гиппиус в своей рецензии на сборник стихов «Пленные голоса» отметил влияние поэзии Блока на Александра Конге.[9] Между тем, сам Александр Блок к творчеству Долинова относился значительно более прохладно, чем к стихам Конге. Известна его ярко-скептическая характеристика,[10] выданная Долинову семью годами позже,[11] уже после гибели Конге. Излишне туманное и «слегка увечное» название совместного сборника двух поэтов, вполне вписывавшееся в контекст многочисленных продолжателей и подражателей русского символизма, неоднократно становилось предметом шуток и пародий.[12] Как писал о подобной манере называть книги Саша Чёрный: «Для сборников стихов предпочтительнее что-нибудь узывное и тугопонятное: “Пусть лилии молчат”, “Филь”, “Арфы из шарфов” или “Шарфы из арф” (по вкусу)».[13]

Более чем сухо откликнулся на сборник «Пленные голоса» Валерий Брюсов, получивший от поэтов экземпляр книги с дарственной надписью («от маленьких поэтов»). Его рецензия состояла всего из трёх фраз, в целом, согласных с тем, что написали сами авторы на титульном листе его экземпляра.

А. Кондратьев вступительной статьёй, представляет читателям двух дебютантов: Г. Конге и Г. Долинова, и видит в их стихах «подаренные музой цветки». Цветки эти, однако, весьма скромные, и никому не трудно набрать большие букеты таких же. Будем, впрочем, верить, что г. Кондратьев, ближе знающий начинающих поэтов, подметил в них <какие-то особенные> силы, в их стихах ещё не выразившиеся.[14]

— В. Брюсов, сборник «Пленные голоса. Стихи А. Конге и М. Долинова», 1911

В начале 1913 года Долинов и Конге близко сошлись с Б. А. Садовским и его окружением, в котором на тот момент активно доминировал Александр Тиняков. Вместе они задумывают прожект издания полемического альманаха или журнала «Галатея», ставившего себя особняком против остальной литературы, прежде всего, против группы акмеистов. В составе участников значились, прежде всего, Садовской и Тиняков, а также Александр Рославлев, с которым в марте 1913 года Конге регулярно общался по делам «Галатеи», Иван Рукавишников, Владимир Юнгер, которого Долинов двумя годами спустя назвал своим «другом и братом по лире», Александр Коноплянцев и Владислав Ходасевич.[5] Не прошло и месяца, как между участниками начались личные конфликты и всё дело расстроилось. Немалую роль в этом сыграл Михаил Долинов, взявший на себя роль литературного секретаря при Садовском и, как следствие, будущей редакции альманаха. Конкуренция за лидерство (право определять авторов и состав альманаха) между Долиновым и Тиняковым привела к тому, что уже 24 марта 1913 года Садовской категорически отказался от участия в «Галатее», после чего прожект альманаха умер сам собой.

Несмотря на короткую и крайне неудачную историю сотрудничества с Михаилом Долиновым, Борис Садовской сохранил очень хорошее, почти восторженное отношение к Александру Конге, вероятно, усилившееся после его гибели на фронте. Спустя три с небольшим года он вспоминал:

А. А. Конге, юный студент, изумлял стихийной силой таланта. Конге был до мозга костей петербуржец; здесь он родился и здесь провёл свою короткую жизнь. Ему так и не удалось побывать в Москве. Любимым его писателем был Достоевский в ранних вещах. Вне Петербурга Конге немыслим. Потомок датского выходца Конке, еще петровских времен, он являл чистый северный тип развалистого, слегка неуклюжего, блондина с бледными глазами. Летом любил собирать пауков и держал их в стеклянных банках.[2]

— Борис Садовской, Записки (1916 г.)

В конце 1913 года с подачи Владимира Нарбута и после случайного знакомства с Николаем Гумилёвым, состоявшегося 29 октября 1913 года на «Вечере современной поэзии» в «Бродячей собаке»,[15] Александр Конге посетил несколько заседаний «Цеха поэтов». Во время традиционных цеховых «поэтических разборов» отдельные строки Конге были особо отмечены Гумилёвым как удачные.[16] В 1912-1913 годах небольшие подборки стихов Александра Конге были опубликованы также в журналах «Северные записки» и в «Свободном журнале».[1]

Любопытно, что первоначальное знакомство с Николаем Гумилёвым произошло на почве неудачной попытки последнего «отбить» у Александра Конге его интимную подругу, которой Гумилёв посвятил (и прочитал вслух за столиком кафе) эротическое стихотворение в традиционных для него африканских тонах.[17] Этой подругой была Мариэтта Шагинян.[15] Спустя несколько дней Конге сочинил и прочитал на «Вечере современной поэзии» в «Бродячей собаке» свой ответ Гумилёву, носивший, отчасти, пародийный характер, и начинавшийся со слов «Мой соперник, в любви бесплодной...» — В тексте стихотворения, между прочим, содержался недвусмысленный намёк на возможную дуэль.[15]

Вскоре после начала Первой мировой войны Александр Конге был мобилизован. Благодаря связям отца, он попал в лейб-гвардии Павловский полк под начало генерала Искрицкого и первое время находился в Петербурге на казарменном положении. С осложнением оперативной ситуации в 1915 году гвардейский полк был отправлен на фронт. Один раз в 1916 году Александр приезжал с фронта домой в отпуск. 17 июля 1916 года Александр Конге погиб «геройской смертью», как было написано на похоронном венке в его честь. Запаянный цинковый гроб с его телом был привезён в Петербург, панихида состоялась в зале казарменной церкви во дворе Павловского полка на Марсовом поле.[16]

В зале с белыми колоннами и хорами горела паникадилом электрическая люстра, и под ней на высоких помостах стояли четыре цинковых закрытых гроба с изваяниями почётного офицерского караула. У крайнего справа гроба припала щекой к цинковому углу немолодая уже женщина в крепе – мать. Седой отец в чёрном сюртуке и двое детей, мальчик и девочка, с испуганными, не по-детски серьёзными личиками, держат в руках зажжённые восковые свечи. Старший брат Саша, на которого они смотрели с таким обожанием, недавно только приезжал с фронта и, смеясь, подбрасывал их на руках к потолку, и вот он вернулся назад, – говорят, он спрятался зачем-то в этом большом серебряном ящике. На крышке гроба – офицерская фуражка и шашка, а на длинной траурной ленте от металлического с фарфоровыми цветами венка золотится надпись: „Товарищи по полку… павшему геройской смертью… подпоручику… Александру Александровичу Конге“.[16]

— Михаил Зенкевич, «Мужицкий сфинкс», 1928

Примечания

Библиография

• Долинов Михаил, Конге Александр. Пленные голоса: Стихи. С предисл. А. А. Кондратьева; Обл. К. А. Вещилова. СПб.: Тип. государственная, 1912 г. — 159 с., 500 экз.
• Садовской Б. А. Записки (1881—1916). Публ. (вступ. ст. и примеч.) С. В. Шумихина. Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994 г.
• Блок и литераторы (неизвестные письма С. А. Алякринскому, М. Ф. Андреевой, Н. С. Ашукину, П. Н. Зайцеву, В. А. Зоргенфрею, П. П. Муратову, С. Л. Рафаловичу). Публикация и комментарии Р. Д. Тименчика. — стр. 548-549
• Фокин П. Е., Князева С. П. Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. В 3-х томах. (Том 2. К-Р). — СПб.: Амфора, 2007 г. — 636 с.

Ссылки

• Летейская библиотека-24 (неопр.). Livejournal.com (9 января 2009). Дата обращения: 21 мая 2021. Архивировано 21 мая 2021 года.