fiction.wikisort.org - Сценарист

Савва Евсеевич Головани́вский (укр. Сава Овсійович Голованівський; 16 [29] мая 1910, Елизаветградка — 2 мая 1989[1], Киев) — украинский поэт, драматург, писатель[2] и переводчик. Стихи и роман «Тополь на том берегу» признаны классическими произведениями украинской литературы. Перевод «Дон Жуан» Байрона считается образцовым, максимально полным: включает 14 строф незавершённой 17-й песни и строки, написанные автором на оборотной стороне рукописи, которые традиционно не переводятся, либо их перевод даётся в примечании; перевод высоко оценён современниками за значительный вклад в развитие речи и сильное влияние на украинскую культуру ― Олесь Гончар, Борис Олейник, Павел Загребельный и другие написали восторженные и благодарственные письма; в 2001 издательство Фоліо (видавництво)^[uk] переиздало перевод в серии «Библиотека мировой литературы». Театр имени Шевченко (Харьков),Национальный драматический театр имени Ивана Франко, Киевский театр оперы и балета, Московский государственный театр Ленком Марка Захарова и многие другие театры на территории СССР, Румынии, Чехословакии и США в разное время ставили спектакли по пьесам Голованивского. Хорошо известен как эссеист, мемуарист: украинисты и исследователи творчества особенно отмечают опубликованный в 1988 в Радянськом письменнике^[uk] «Меморіал: спогади С. О. Голованівський» ― в нём собраны воспоминания об известных украинских и русских писателях, художниках и актёрах. Отдельные произведения Голованивского переведены на русский, польский, чешский, словацкий, немецкий и английский языки.

Савва Евсеевич Голованивский
Савва Голованивский, 23 мая 1976. Фотограф: Николай Кочнев
Дата рождения	16 (29) мая 1910
Место рождения	Елизаветградка
Дата смерти	2 мая 1989(1989-05-02)[1] (78 лет)
Место смерти	Киев, Украинская ССР, СССР
Гражданство (подданство)	СССР
Род деятельности	поэт, драматург, писатель , переводчик, эссеист
Годы творчества	1917—1989
Язык произведений	украинский, русский
Награды

Наследие писателя хранится в Центральном государственном архиве-музее литературы и искусства в Киеве, фонд С. Е. Голованивского.[3] Письма и телеграммы, фотографии и материалы личного дела сохранены также в Российском государственном архиве литературы и искусства[4]

Биография

Детские годы

Савва Евсеевич родился 29 мая 1910 г. в раввинской семье в селе Елисаветградка Херсонской губернии, сейчас Кировоградская область Украины. Родственники по отцовской линии были раввинами города Одессы. Получил традиционное еврейское воспитание. Владел латынью, немецким, английским и русским языками, знал иврит.[5] Отец работал на сельской паровой мельнице; первые воспоминания связаны с его уходом на фронт первой мировой войны, слезами матери, оставшейся с двумя детьми ― четырёхлетним Саввой и его младшей сестрой Розой. С фронта отец вернулся в 1917 году, возобновил прежнюю работу. После 17-го года начались погромы и грабежи, голод. В 1921-м году мельницы простаивали, отец нашёл работу в Новгородковке, а Савва пошёл в четвёртый класс местной семилетки, где был самым младшим среди учеников. К первому представлению о реальной жизни Савву привело искусство ― детское воображение потрясли акварели школьного учителя рисования А. Г. Гончара, главным образом тем, что заставили вглядеться в живую натуру, с которой он писал их. С этого времени Савва начинает писать стихи, которые, впрочем, не показывал одноклассникам. В 1923-м году на время школьных каникул отец определил Савву учеником машиниста в машинное отделение мельницы, тогда в буколическое спокойствие стихов ворвались новые мотивы: ритмы двигателя и гул станков.[6] С 1926 года — член Союза писателей «Молодняк»[7].

1927—1929, Одесса

В 1927 году познакомился со своей будущей женой Екатериной Трофимовной Прокопчук, опубликовал первый сборник стихов «Кіньми залізними» и поступил в Одесский сельскохозяйственный институт, в котором учился до 1929 года.

Каждое воскресенье бывал в кафе «Фанкони», в котором собирались небольшой группой литературных юнцов во главе с Владимиром Гадзинским и читали, написанные за неделю, стихи. В один из воскресных дней Савва получил премию за самый короткий рифмованный текст для вывески кафе («Пирожные всевозможные») и познакомился с Исааком Бабелем, который завершил встречу, вручая всей поэтической группе пригласительный билет на творческий вечер. После этого Бабель и Голованивский встретились в 1933г на пленуме Оргкомитета будущего Союза писателей, где работали вместе с Сосюра, Микитенко, Диким, Пастернаком и др. В 1934 году Юрию Ивановичу Яновскому нужно было помочь с работой, тогда Голованивский решил познакомить Бабеля с его «акварельной» прозой из глав романа «Всадники»; Бабелю устремления Яновского понравились и он согласился помочь, после этого оба, Голованивский и Бабель, отправились в Москву к Халатову, тогдашнему директору ОГИЗа, с просьбой выдать аванс Юрию Ивановичу; договор и почтовый перевод на довольно значительную сумму опередили Савву и к моменту его возвращения из Москвы, Яновский уже получил аванс на год вперёд.

1929—1938

встреча с В.В. Маяковским

В 1929 году Голованивский перевёлся в Харьковский сельскохозяйственный институт, поскольку литературная жизнь кипела в это время именно в Харькове; решение ― следствие огромного впечатления от стихов и встречи с Владимиром Маяковским, которую в 1956-м году описал в стихотворении «Встреча в Одессе», и Эдуардом Багрицким. Опубликовал второй сборник стихов «Откровенно».

В заметках периода 1944-1967 гг. Савва Евсеевич пишет:

Маяковський мріяв про те, щоб прирівняти слово до рушниці, а Кобелецткий -- щоб до образа [8].

— Савва Голованивский

Маяковский расковал традиционный русский стих, наделив его беспредельной свободой. <...> Но простота эта мнимая. Парадоксальность выражений, виртуазность рифмовки, изобретательность, подчас полная неожиданность поворотов мысли закрывали строфу на "тайный замок", создавая для переводчика особые, нередко совершенно непреодолимые трудности. [9]

— Савва Голованивский

встреча с П.Тычина и И.Куликом

Переехав из Одессы в Харьков, первым делом, отнёс стихи в «Червонный шлях» ― самый уважаемый, прогрессивный журнал того времени, судьбу стихов в нём решал Павло Тычина, поэтому на его страницы начинающие авторы попадали не всегда; Савву напечатали.[10] Там же, в редакции журнала Червонный шлях, Голованивский познакомился с Иваном Куликом, с которым потом часто встречался по работе; в 1934 году Кулик пригласил Голованивского вместе с Бажаном поехать в родной город Умань, поездка ― демонстрация Куликом идеи единения литературных сил разных направлений и поколений: сам Кулик ― руководитель Союза, Бажан ―недавний его «противник», Голованивский ― молодой поэт. Голованивского Кулик интересует своей заботой о будущем, способностью приобщать к своему культурному и интеллектуальному богатству молодёжь; увлекает способность выстраивать будущее, бороться за него.[11]

Начиная со второй половины 20-х годов, Голованивский знал едва ли не всех украинских писателей, всегда старался найти возможность опубликовать их достойные произведения в альманах и сборники; в 1929 году с Мечиславом Гаско^[uk] Голованивский пригласил Владимира Кузьмича, Леонида Первомайского и других собрать альманах; Первомайский, убеждённый в том, что человек искусства должен быть кристально чистым в своём отношении к нему, разгневался и перестал разговаривать с Голованивским, после того как услышал размер обещанного аванса―ему чудилось «позорное корыстолюбие», которого у Голованивского и в мыслях не было. Позднее и до последних дней, Савва часто был первым, кому Первомайский показывал своё творчество.[12]

Встреча с М. Залка

В 1930 на Международной конференции революционных писателей Голованивский познакомился с Мате Залка. Первая встреча с ним всегда казалась продолжением давнего знакомства.[13] Близость для Залке наступала сразу, либо не наступала никогда и зависела лишь от нравственной почвы, которую он определял до разговора с человеком. Так, в фойе Дома писателей им. Блакитного Мате впервые увидел Савву и сразу же крикнул «Савва, скорей сюда!», чтобы он попал на групповой снимок писателей; Савва очутился между ним и Людвигом Ренном, рядом были Анна Зигерс, Эгон Эрвин Киш, Оскар Мария Граф, Карл Грюнберг и Ганс Лорбеер^[de]. Впоследствии Залке и Голованивские дружили домами, их связывала крепкая дружба. В 1934-м на Первый Всесоюзный съезд писателей Савва вместе с Леонидом Первомайским достал гостевой билет для Мате Залка, которого организаторы не пригласили. В 1936-м Голованивский вдвоём с Бела Арады провожал его с Ленинградского вокзала г. Москвы в страну, в которой закончилась героическая жизнь Мате. В 1966 году Савва описал эпизод из жизни, связанный с их дружбой в своём воспоминании, опубликованном в 1985 году.

С полной определённостью утверждаю лишь одно: если я понял смысл гражданской ответственности писателя перед своей эпохой, то произошло это именно под влиянием бесед с Мате Залкой.[14]

— Савва Голованивский о Мате Залка. 1966 год

Встреча с К. Тренёвым

В 1932 году на Днепрострое познакомился с Константином Треневым. Вместе с Иваном Днепровским и Иосифом Гореликом, которых хорошо знал до этого, организовал литературный кружок, который традиционно собирался у Голованивского. Однажды писатели со скуки объявили литературный конкурс (идея Горелика): написать лучший рассказ за два часа. Савва выступил в роли судьи, поскольку был единственным поэтом в среде прозаиков. По истечении времени, рассказ Горелика поразил журналисткой хваткой молодого ума ― умело закручено и бойко написано, Днепровский признал поражение, а Тренев создал живой образ, почти реального человека, которого сила писательской воли легко могла заставить действовать, ведь был очерчен явный характер. В 1963 году в эссе «Лазоревые глаза» Савва опишет этот случай как показательный урок литературного мастерства: настоящий писатель исходит из характера человека, а не из внешнего события, придуманного заранее.[15]

Первый Всесоюзный съезд писателей СССР

В 1934 Голованивский ― делегат Украины с решающим голосом Первого Всесоюзного съезда писателей, который провозгласил социалистический реализм главным идейно-художественным направлением писательского творчества; Голованивский ― самый молодой среди делегатов Украины, а из участников съезда вообще ― один из самых молодых.

В 1934 году театр «Березиль» ставит первую пьесу Голованивского «Смерть леди Грей», режиссёрскую группу возглавил Игнатович, но по факту пьесу поставил Курбас.

встреча с А.Головко

В 1935 году познакомился с Андреем Головко, в то время Союз писателей получил для своих членов несколько автомобилей, желание их приобрести изъявили только трое: Голованивский — урбанист, Копыленко ― светский человек и Головко ― сельский житель. Поскольку тогдашние автомобили портились часто с Головко у Голованивского появились общие интересы.[16] В 1939-м Голованивский в составе интернациональной группы советских писателей вместе с Головко и Первомайским, П. Антокольским, А. Безыменским, И. Абашидзе и К.Каладзе выступал на митингах и больших литературных вечерах. Во время войны Голованивский с Головко были на разных фронтах, но виделись в Москве, когда Антокольский закончил знаменитую поэму «Сын». С 1961 года Голованивские и Головко встречались «домами» почти ежедневно, поскольку жили рядом в писательском посёлке. В 1973-ем году написал воспоминания о Головко, опубликованы в 1985 году.

В 1936 родился единственный сын, Константин Саввич Голованивский ― профессор, физик-ядерщик, создавший лабораторию физики плазмы, в которой был получен ряд результатов мирового уровня. В 1970 году Голованивский-отец написал «Повесть о сыне», на русский язык её перевёл Яков Хелемский. В конце 80-х Константин ликвидировал последствия Чернобыльской АЭС. Умер в 1996 году. Похоронен на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем. Оставил воспоминания об отце, рукопись находится в архиве-музее литературы и искусства в Киеве, в фонде С. Е. Голованивского.

1938—1941, Предвоенное время

В 1939 к юбилею Тараса Шевченко Бучма поставил спектакль по пьесе Голованивского «Судьба поэта» в театре им. Франко, где сам же исполнил роль Шевченко, это уже четвёртая пьеса Голованивского в театре, и второй опыт работы с Бучма, теперь уже режиссёром.

Во время юбилейных торжеств, посвящённых Шевченко Т. Г. Савва сопровождал группу грузинских и русских писателей в поездке по Украине вместе с Андреем Головкои Леонидом Первомайским: сначала по шевченковским местам, а потом на Полтавщину, где в Яреськах у Саввы была собственная усадьба.

Композитор и дирижёр Владимир Йориш увидел в стихотворной драме Голованивского «Судьба поэта» готовое либретто и в 1940 году поставил оперу «Шевченко» в Киевском театре оперы и балета. По единодушному мнению постановка успешная.

встреча с П.Антокольским

В 39-м Голованивский много путешествовал по Украине; во время поездок особенно сдружился с Антокольским, после первого знакомства который (в 1934-м), начал переводить стихи Саввы на русский язык. По-настоящему сильно сблизились во время войны. В Антокольском Савву увлекала сначала одухотворённость и мастерство, пылкость поэтической натуры и удивительная находчивость в области рифм, позднее доброта и отзывчивость, ещё позже ― способность оставаться «незатыкаемым фонтаном»: выступать на литературных вечерах, появляться на телеэкранах, писать блестящие предисловия к классикам и пр.[17] Антокольского поражала бескомпромиссная взыскательность Голованивского по отношению к себе, реалистичность, разножанровость, объединяющая и стихи, и драмы, и романы, и публицистику; в контексте военного цикла в 1978 году Антокольский написал:

Как раз такая документальность и делает их явлением настоящей поэзии. Ибо, несмотря на возможную «собирательность» встающих из них образов, это публицистические очерки и свидетельства на суде, пока ещё так далёком до Нюрнбергского".[18]

— Павел Антокольский. 1978 год.

В предвоенное время Голованивский часто прогуливается по Киеву вместе с Довженко и Бучма; в 1943-м, на следующий день после освобождения Киева, Голованивский вместе с Довженко и Бажаном придут к Бабьему Яру.

Великая Отечественная война

1941

22 июня 1941 года Голованивский ушёл добровольцем на фронт в составе писательской группы. Боец действующей армии, работал военным корреспондентом. Исследователи отмечают оперативность, злободневность и особую поэтичность, созданных Голованивским очерков и рассказов. Статьи на русском языке печатались в газетах Известия, Красная звезда, Учительская газета, Правда, Литературная газета, Труд, Литература и искусство, Комсомольская правда и в журналах Знамя, Красноармеец, Работница, Смена, Политпросветработа.

Во время войны, в далёкой Уфе, где я с мамой находился в эвакуации, я видел вокруг знакомые по нашему дому в Киеве лица молодых и здоровых мужчин, составлявших, как я позже узнал, «золотой фонд» украинской литературы (не все фамилии я сейчас способен вспомнить). Мужчины делили с нами, детьми, пшённую кашу на неравные доли и имели большой аппетит. И Саввы Евсеевича среди них не было. В беде в июне сорок первого он взял оружие и пошёл на войну. Я завидовал отцу и не мог понять, почему мама тает на глазах (от голода!) и плачет по ночам. Только позже я понял, что это мама молилась, чтобы папа вернулся с войны живым[19].

— Константин Саввич Голованивский,10.01.1990

1942

21 января в журнале «Красная звезда», опубликованы очерки Голованивского. Один из них Воениздат НКО СССР включил в сборник «Гвардейцы» серии «Библиотека Красноармейца».

В мае Союз советских писателей Украины в серии «Фронт и тыл» издал сборник рассказов Голованивского о войне «Мсти, воин», в него вошли: «Мсти, воин», «Зуб за зуб», «Чайка», «По дороге на запад» и «Младший лейтенант Алкидов».

В октябре Государственное издательство художественной литературы в Москве включил его, ставшую теперь хрестоматийной, «Песня об Украине» в переводе Антокольского, «Комиссар» в переводе Зенкевича и «Песню о трёх и одной» в переводе Твардовского в сборник «Гневное слово. Украинская литература в ВОВ».

К словам «Песня о моей Украине» композитор Илья Виленский сочинил музыку, её исполнили Мария Литвиненко-Вольгемут и Зоя Гайдай. Пластинка с этим произведением переходила из рук в руки как драгоценность, и звучала на радио много раз.

Получил серьёзное ранение в ногу; по дороге в медсанбат Долматовский Евгений чтобы подбодрить раненного Савву, сочинил четверостишье:

Привёз я бессмертного Савву

С разгромленной правой ногой,

Но он обещает на славу

Писать научиться другой.

— Я. Хелемский. "Одна судьба". Публикация Г.Долматовской[20]

В декабре Голованивский получил Медаль "За оборону Сталинграда"[21]

встреча с И.Эренбургом

По долгу службы в 1942-м году приезжал на несколько дней в Москву, где Пётр Олендер привёл его к Илье Эренбургу в редакционную комнатку «Красной звезды». Эренбург, впечатлённый разговором с Голованивским (впрочем, в 1934-м, на съезде писателей, они уже немного беседовали) отдал ему личный пистолет «маузер № 2» и теперь каждый приезд в Москву, Голованивский виделся с Эренбургом, который всегда приглашал его на обед, чтобы обсудить волнующие вопросы: оценить происходящее, представить будущее. Голованивского восхищает эрудиция Эренбурга, уважение и внимание к мнению людей, а также отсутствие безапелляционной категоричности. Голованивский очень любит живопись и часто говорит о ней с Эренбургом.[22]

1943

В марте Советский писатель опубликовал сборник очерков и рассказов о войне «Вера в свою звезду».

Газетно-книжное издательство Обкома ВКП(б) тиражом 100,000 экземпляров в «серии для громкой читки» издало брошюрки с фронтовой статьёй Голованивского «На запад идут батальоны!»

В марте получил Орден Красного Знамени за образцовое выполнение боевых заданий командования.[23]

1944

В 1944 ТАТГОСИЗДАТ опубликовывал в сборнике стихов украинских поэтов в период ВОВ «Украина мстит!» «Песню о нашей Украине» в переводе Ф. Гарина.

1945

В мае 1945 года получил медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг».[24]

Из воспоминаний Семена Жураховича^[uk]:

Вместе прошли горькие и кровавые пути отступления. Навсегда в памяти день, когда мы с Бажаном посетили раненого Савву в военном госпитале под Воронежем. На Южном фронте (впоследствии он назван Четвёртым Украинским) мы с Саввой не раз бывали на передовой — не раз у подводников, у сапёров, на аэродромах у лётчиков. Попадали под артиллерийские налёты, под миномётный огонь. Нигде так не познаётся человек, как при обстоятельствах смертельной опасности. Не лихим хвастовством, показной храбростью, а выдержкой, умением затаить нервное напряжение, снять его остроумным словом, шуткой — вот что делало Савву надёжным товарищем в сложных ситуациях, выпавших на долю военных корреспондентов.[25]

— Семен Журахович

Основы европейского мировоззрения по данным языка Основы европейского мировоззрения по данным языка

Поэма «Авраам» и «Чёрная книга»

Поэма «Авраам»

9 марта 1949 года в Литературной газете в статье-докладе 12-го пленума ССП СССР, Л. Дмитерко в грубой резкой форме рассуждает о деятельности Старинкевич Е., Гозенпуда А., Стебуна И., Кагана А., Шелюбского М., Е. Мартич-Финкельштейна, Первомайского Л., Яновского Ю., Борщаговского А. и Голованивского С.; называет их антипатриотической группой безродных космополитов. Голованивский, по мнению Дмитерко, «бросает ком грязи в лицо героического советского народа», написав стихотворения «Надежда» (22.06.1942г), которое впоследствии перевела Маргарита Алигер и стихотворение «Авраам», которое до сих пор не найдено.

Голованивский является автором открыто-враждебного советскому народу националистического стихотворения «Авраам». В этом стихотворении Голованивский возводит страшную, неслыханную клевету на советский народ и нагло врёт, будто бы советские люди — русские и украинцы—равнодушно отворачивались от старого еврея Авраама, которого немцы вели на расстрел по улицам Киева.[26].

— Л.Дмитерко,09.03.1946, Литературная газета, № 20, 09.03.1946 г.

Harry Schwartz в своей статье для The New York Times от 07.05.1949 г. ссылается на доклад Дмитерко.

Статью анализируют и часто цитируют в исследованиях.

В октябре 2018-го года в газете Бульвар Гордона был опубликован отрывок из книги Любови Хазан «Рыцари Бабьего Яра», в которой она не только упоминает статью-доклад, но приводит эпиграммы Саввы Евсеевича, которые были опубликованы Элеонорой Соловей, и акцентирует внимание на стихотворении 1967 года «Вулиця Мельникова» (в переводе Л.Смирнова на русский язык — «Улица Мельника»).

Исследование Уильяма Корей, 1983 г.

Холокост на территории СССР, сборник эссе

подготовка «Чёрной книги»

13 октября 1945 года в Литературной газете сообщалось о передаче 1-го тома «Чёрной книги» издательству Дер Эмес. В создании очерков и обработке материалов участвовали писатели: М. Алигер, П. Антокольский, В.Герасимова, С. Голованивский, В. Гроссман, А. Дерман, В. Иванов, В. Ильенков, В.Инбер, В. Каверин, Л. Квитко, Г. Мунблит, А. Платонов, О. Савич, А. Суцкевер, Л. Сейфуллина, Р. Фраерман, И. Эренбург, М. Шкапская, В. Шкловский и др.[27]

Два свидетельства для «Чёрной книги» подготовил Савва:

1. Казнь в Мариуполе (Письмо Самуила Ароновича Белоуса. (1941)
2. Гибель евреев Харькова. Воспоминания Нины Могилевской, жены рабочего-автогонщика. (1941)

Тексты Голованивского в состав «канонической» Книги не вошли по политическим причинам, их опубликовали в 2015 году в "Неизвестной «Чёрной книге» (составитель Илья Альтман)[28].

Послевоенное время

После окончания войны Голованивский написал автобиографическую заметку «Коротко о себе», в которой критически переоценивает довоенную литературу; её напечатали через год после смерти поэта в журнале «Слово і час»^[uk] (№ 5, 1990 г.): «Все мы написали много книг, которые не должны были быть написаны! Мы хлопали дверью жизненных и литературных школ, не закончив по-настоящему ни одной из них».[25]

1947—1953, Борьба с космополитами

Послевоенные годы Голованивского оказались нелёгкими.

Нечего и говорить, сколько глубоких ран в своём сердце перенёс Савва Евсеевич вследствие тех издевательств, когда коммунистические идеологи обвиняли его одновременно в противоположных «грехах» — космополитизме и национализме — и когда каждую ночь на основании этих обвинений он мог быть репрессирован.[29]

— Константин Саввич Голованивский, 10.01.1990 год

В 1947 году Голованивский руководил Бюро пропаганды литературы Союза писателей Украины. Организовал выступления Эренбурга в его родном городе, Киеве: большие вечера в Опере, филармонии, рабочих клубах, встреча с писателями в помещении Союза. Из Москвы в Киев Голованивский ехал вместе с Эренбургами, Илья Григорьевич тогда подарил ему первую трубку и это стало традицией: каждое посещение дома Эренбургов завершалось дарением Голованивскому трубки, и в конце концов у Саввы их собралось не меньше, чем осталось у Эренбурга. Организованное Голованивским выступление Эренбурга в филармонии началось со скандала: молодой человек из битком набитого зала громко спросил: «почему с нас дерут столько денег за билеты за ваше выступление?», после этого Эренбург отказался выступать до тех пор, пока директор филармонии не подтвердил, что половина стоимости билета будет возвращена зрителям. Говорил Эренбург в тот вечер о цене слова писателя, о его значении и роли в жизни общества. Эренбург отвечал на многочисленные записки зрителей: они касались сторон политики, эстетики и простой житейской повседневности, каверзный вопрос задан был лишь один― относительно проблем, возникающих у писателя, работающего в литературе не «своей» национальности, Эренбург посоветовал, думая о корнях дерева, беспокоиться больше о том, какие оно даёт плоды. В Эренбурге Голованивский любил, что тот выступал или садился за письменный стол лишь тогда, когда имел, что сказать.

Ничто не способно так покорить, как несомненная достоверность, когда, слушая или читая, с первого слова чувствуешь, что нет риска быть введённым в заблуждение и оказаться в дураках.

— Савва Голованивский об Илье Эренбурге, 1968 год

Период 1948—1953 подпадает под кампанию по борьбе с космополитизмом. Савва подвергался острым атакам почти во всех газетах. Из книги воспоминаний Коротковой-Гроссман

Самым битым, постоянно и жестоко терзаемым в Киеве был Савва Голованивский.[30]

— Короткова-Гроссман Е.В., 2014 год

В конце 1949-го члены Союза писателей Украины воспрепятствовали публикации на родном украинском языке повести Голованивского «Соседи», тогда Савва обратился в московский «Октябрь» и её опубликовали на русском языке во втором номере 1952 года, но киевские писатели из Союза и тогда постарались «уничтожить» повесть при помощи демагогии.

В 1949-м году 12-летний Юрий Ефимов, будущий оперно-симфонический дирижёр, наложил музыку на стихи Голованивского «Клёны» и посвятил композицию Нине Абрамовне Лебедевой. Ноты и текст для фортепиано и среднего голоса напечатал Музгиз, тираж составил 3000 экземпляров. В отделе нотных изданий и звукозаписей РГБ, в доме Пашкова можно найти оригинал.[31]

В 1951 году в московском театре Ленинского комсомола поставили спектакль по пьесе Голованивского «Солнечная сторона».

В 1952-м году Голованивский пишет письмо Сталину с просьбой защитить от бесчестной критики и изъятия из печати некоторых стихов Тычины, Первомайского, роман Головко и свою повесть «Соседи».[32]

1954—1960

В 1955 году художник Зиновий Толкачёв написал портрет Голованивского. Картина продана в Париже.

В 1956 в Черновицком театре^[uk] поставили спектакль по пьесе «Первый гром» (о революционерах-народовольцах).

В 1957 в Днепропетровском театре поставили пьесу «Катерина» (о украинском селе в период коллективизации).

Шестидесятые

В 1960 издательство «Известия» опубликовало книгу «Это касается всех».

Когда в 1962—1963 годах под видом борьбы с «формализмом и абстракционизмом» проводилась грубая кампания не только против свободомыслия (достаточно относительного), но и против всякого здравого смысла вообще — в Украине среди «крамольников» наряду с «шестидесятниками» и Виктором Некрасовым, был назван и Савва Голованивский. Поводом стала его публицистическая книга «Это касается всех», изданная в 1960 году в Москве (в Украине такого рода публицистика «не проходила»).[33]

— И.М.Дзюба

В Киеве после войны «исчезли» талантливые пьесы Ивана Кочерги, не ставили спектакли по пьесам Головко и Копыленко, пьесу Ю. Яновского «Дочь прокурора» забросали отрицательными рецензиями, постановки по пьесам Голованивского и в Киеве, и на всей территории Украины пресекались, но их продолжали ставить в театрах на территории Советского союза.[34] Впрочем, делалось всё чтобы сорвать выступления в Москве. Положительные рецензии сыпались в адрес Корнейчука.

В 1961-м Голованивский прочитал близким друзьям драму «Дальнее эхо» (о судьбе ребёнка, рождённого от насильника-оккупанта), кто-то произнёс: «Она заполнит сцены, как чума!». Вопреки прогнозам чиновники от литературы страшно критиковали Голованивского за неправдоподобие сюжета. Позднее эти же критики восхваляли повесть Корнейчука, для которой сюжет он позаимствовал у Голованивского. Критики подчёркивали его способность разглядеть и воспроизвести всю сложность человеческих судеб. «Дальнее эхо» поставили в театрах Бухареста и Будапешта. Позднее, в 1963 на писательском собрании И. М. Дзюба постарался защитить Голованивского и шестидесятников, Евтушенко и Вознесенского от критики Корнейчука и его единомышленников. После такого поступка Дзюбу старались исключить из Союза писателей за опубликованную на Западе книгу «Интернационализм или русификация?». Исключению противостоял Голованивский: «квалифицировал обвинения в национализме и антисоветчине как безосновательные и бессмысленные».

В 1963 году родилась первая внучка — Мария Константиновна Голованивская. Известна своим разножанровым творчеством, научными достижениями. В детстве Мария часто гостит в доме бабушки-дедушки под Киевом и проводит много времени в разговорах с Саввой о литературе и переводах. Сейчас живёт на своей писательской даче под Москвой, внешне похожей на тот дом.

В 1964 году живописец Сергей Григорьев пишет портрет Голованивского (бумага, карандаш, акварель). Сейчас находится в Центральном государственном архиве-музее литературы и искусства в Киеве, в фонде Григорьева.[35]

В 1965 году опубликован на русском языке 1-й том романа «Тополь на том берегу» «Дорога над бездной»: в журнале «Октябрь»[36], фрагменты — в газете «Литературная Россия»[37], книга вышла в издательстве Советский писатель. Роман написан Саввой в Киеве в 1963—1964 гг на украинском языке; на русский язык перевёл В. Дудинцев.

В 1972 году опубликован 2-й том романа «Тополь на том берегу» — «Корсунь», который написан в Конче-Озерна в 1968—1971 гг. на украинском языке; перевёл на русский язык В.Россельс.

В 1977 году художник Исаак Иосифович Тартаковский написал портрет Саввы Евсеевича Голованивского, на котором он изображён вместе со своей собакой — спаниелем.

В конце 70-х выпускница литературного института Элеонора Соловей^[uk] опубликовала статью-исследование философской лирики Первомайского, которая очень понравилась Голованивскому и он предложил издательству, чтобы именно она написала внутреннюю рецензию к его рукописи «Избранное» и предисловие к его трёхтомнику (вопреки сложившемуся правилу: написание предисловий к книгам тогда ― дело престижное и хорошо оплачиваемое, писали те, кто имел более-менее известное имя и лояльное отношение к существующему порядку). Предисловие к трёхтомнику, опубликованному в 1981 году в издательстве «Дніпро»^[uk], написанное Элеонорой Соловей сегодня вполне может заменить несуществующую пока монографию.

Зимой 1980-го Голованивский познакомился с Элеонорой Соловей, с которой дружил до последних дней жизни. После смерти Голованивского, Элеонора вместе с Екатериной Трофимовной занималась развитием комиссии по сохранению наследия Голованивского при Союзе писателей, они же собрали воспоминания современников о Савве, но они не были опубликованы, поскольку времена для этого были неблагоприятны, на настоящий момент рукопись воспоминаний находится в архиве фонда Голованивского в Киеве. В 2014 году Соловей написала книгу «Притча про поетів», где раздел, посвящённый Голованивскому полнее других описывает жизненный путь поэта.

Голованивские отличались удивительным тактом. В ситуациях, когда другие засыпали бы вопросами, они бросали вопросительный взгляд, оставляя выбор: заметить немой вопрос или нет.

— Элеонора Степановна Соловей, 2014 год

Перевод «Дон Жуана» Байрона

В начале 1980-х Голованивский приступил к переводу на украинский язык Дон Жуана Байрона. Ежедневно тратил около семи часов на работу с поэмой[38], пользовался не только оригиналом, но и русскими переводами.

Строки 17-ой, незавершённой, песни Н. Я. Дьяконова собственноручно перепечатывала для Саввы из британского академического издания.

Перевод Татьяны Гнедич, выполненный в одиночной камере «Большого дома» на Литейном по памяти, впервые опубликованный в 1959-м году, Голованивский выделял среди прочих.

Готовый роман на украинском языке в переводе Голованивского издательство «Дніпро» опубликовало в 1985 году. Много писали о большом значении совершённого переводчиком труда и для украинской культуры, и для развития речи. На всей территории Союзной литературной прессы перевод единодушно признан образцовым, но вопреки признанию в Украине Голованивский премию имени Рыльского в 1985 году за перевод Дон Жуана не получил. Элеонора Соловей, 2014, «Притча про поетів»: «опять вылез тот Зоил, щеголял эрудицией, выискивал блох и договорился до того, что „перекладач не відтворює відсотків 70 оригіналу, а решту переспівує“. Савва Евсеевич пытался шутить, я перехватила его взгляд: глаза тяжело обиженного ребёнка. Евгения Васильевна, их приятельница врач, тихо сказала мне, что сердечная стенка у него ― как тончайшая папирусная бумага». В 1989 году Соломия Павлычко в своём исследовании жизни и творчества Байрона использовала только перевод Голованивского, обильно его цитировала, таким образом демонстрируя безусловный успех Голованивского как переводчика в профессиональной среде. После смерти Саввы в журнале «Всесвіті» Максим Стриха написал развёрнутую статью, в которой справедливо восхищался уровнем перевода Голованивского, аргументировал.

Помню, как Савва Евсеевич работал над переводом на украинский язык «Дон Жуана» Байрона. Эту огромную работу он выполнил за три года непрерывной ежедневной работы. Работа начиналась каждое утро ещё до завтрака и пока мать убирала дом (вся работа над «Дон Жуаном» шла на даче в Конче Озёрной), готовила утренний кофе и поджаривала хлеб, на втором этаже, где располагался рабочий кабинет Саввы Евсеевича, стояла тишина, время от времени нарушалась недолгим цоканьем печатной машинки, после чего снова устанавливалась тишина. Иногда можно было услышать среди этой тишины громкий хохот Саввы Евсеевича — когда какая-то строка Байрона в украинской версии выходила особенно удачной и остроумной. Тогда Савва Евсеевич кричал сверху: «Катя! Костя! Вот послушайте…» и читал эти строки, наслаждаясь собственной работой. Он был похож в эти минуты на мастера (которых теперь уже нет), что, закончив какую-то работу или её часть, с наслаждением и тщательностью рассматривал со всех сторон своё изделие, пыхтя трубкой. Приятно было смотреть на него, счастливого своим трудом. Не всё сразу удавалось, не всегда приходило нужное слово, или какое-то было слишком длинным или коротким. Он мог несколько дней заниматься одной-единственной строкой, одним-единственным словом и не успокаивался, пока не находил того, что искал. Вообще Савва Евсеевич не признавал никакой халтуры, особенно в поэзии. Он считал, что настоящая поэзия не может быть написана как-нибудь, должна иметь безупречную форму и презирал авторов, которые «печатают черновики». Работа над «Дон Жуаном» забрала все силы Саввы Евсеевича, она оказалась слишком затратной чисто физически и после её окончания стало ясно, что здоровье Саввы Евсеевича подорвано. Вскоре после окончания этой работы с ним случился первый инфаркт …

— Константин Голованивский, 1990

В 2001 году издательство «Фоліо»^[uk] переиздало перевод в серии «Библиотека мировой литературы».

В конце 80-х из глубин личного архива Голованивский достал повесть «Страх» и предложил издательству «Дніпро» опубликовать её, ему отказали. Повесть в настоящий момент находится в фонде поэта в Киеве.

Любимый поэт Саввы Голованивского ― Тарас Шевченко, последняя публицистическая статья, опубликованная посмертно в газете «Культура і життя», страстная и сильная по воздействию на читателя, посвящена судьбе Шевченковского заповедника в Каневе, где похоронен Тарас Шевченко. В то время решали вопрос о строительстве на его месте крупного промышленного объекта, в ноябре 89-го заповеднику присвоили статус национального и строительство на его территории стало невозможным.

Умер 2 мая 1989 года от многочисленных болезней сердца. Работал до последнего вздоха. Похоронен на Байковом кладбище вместе с женой.

Семья

• Жена — Екатерина Трофимовна Голованивская (урождённая Прокопчук), родилась в с. Фурмановка в 1909 году, ушла из жизни в 2000 году, похоронена вместе с мужем на Байковом кладбище.

• • Сын — Константин Саввич Голованивский, родился в 1936 году, физик-ядерщик, профессор, в Москве создал лабораторию физики плазмы, экспериментальные установки которой(Гелиос, Жирак-D) являются уникальными и занесены в реестр МАГАТЭ, ликвидировал последствия Чернобыльской АЭС, ушёл из жизни в 1996 году, похоронен под Парижем на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа

• • • Внуки — Мария, Тарас, Екатерина

• • • • Правнуки — Денис, Макс и др.

Библиография

Примечания

Литература

• Голованивский Савва Евсеевич // Гоголь — Дебит. — М. : Советская энциклопедия, 1972. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 7).

---