Гиперболизм и масштабность образов Маяковского, стремительный полёт творческой фантазии, излюбленное контрастное сопоставление поэтически условного и фактически достоверного, гротескность сатирических персонажей поэта — всё это необычайно близко и родственно художественным особенностям мультипликации.

Кинематографическое прочтение Маяковского — дело чрезвычайно трудное, и то, что уже создало наше кино, — лишь первые шаги в увлекательнейшем мире его поэтической фантазии. Вот почему исключительно важной представляется нам работа над киновоплощением крупных, оригинальных произведений поэта, и прежде всего его пьес.

Фильм «Баня» (1962, режиссёры-постановщики С. Юткевич и А. Каранович, композитор Р. Щедрин) — большое принципиальное явление в области мультипликационного кино.
В руках советских кинематографистов «художества кисть», о могучей очищающей силе которой говорил Маяковский, метко бьёт по бюрократическим пережиткам, чуждым самому духу нашего общественного строя, по приспособленчеству и зазнайству. Куклы, нередко используемые лишь для того, чтобы позабавить или преподать дешёвые уроки морали, оказались способными нести глубокое содержание, сатирическую мысль и оптимистическое мировосприятие величайшего поэта революции, его поэтическое «верую», обращённое к будущему, к коммунизму. Надо прямо сказать, что наша кукольная мультипликация со времен «Нового Гулливера» ещё не отваживалась ставить перед собой задачу такого масштаба и сложности.
Исследователи творчества поэта давно уже обратили внимание на то, что в основу содержания своей пьесы Маяковский положил ленинскую критику бюрократизма, и самый замысел «Бани» связан с указанием В. И. Ленина «через всех сознательных рабочих и крестьян» добраться до бюрократа, что «старый Обломов остался, и надо его долго мыть, чистить, трепать и драть, чтобы какой-нибудь толк вышел». Естественно, что «борьба с узостью, с делячеством, с бюрократизмом», являющаяся, по выражению поэта, «главной линией» его пьесы, стала основной и в мультфильме.

«Баня» — сатирический шедевр Маяковского. Казалось бы, бюрократизм удивительно сер и однообразен в своих проявлениях. Но Маяковскому удалось подметить и показать бюрократов различного склада и оттенков. И мультфильм интересно разрабатывает эту галерею сатирических типов.
Объясняя художественную природу персонажей «Бани», Маяковский говорил, что в ней действуют не живые люди, а «оживлённые тенденции». Именно такие образы мультипликация способна воплощать наиболее ярко и сильно. Ведь кукла не копия натурального облика человека, а воплощённая метафора, и это делает обобщённый кукольный персонаж особенно ёмким. Для мультипликации естественно, что главначпупс Победоносиков — этот символ бюрократизма — похож не на человека, а на хорошо отполированную дорогостоящую тумбу или шкаф, угловатый, неповоротливый, тяжеловесный. Пуговицы его френча напоминают ручки пресс-папье, а боковой карман выдвигается, как ящик письменного стола.
Остроумно и едко изображен в мультфильме и кабинет Победоносикова с бесчисленными запретительными надписями: «не трогать», «не входить», «не высовываться» и так далее, и канцелярские «дебри» возглавляемого им управления, по всем этажам которого с истинно хлестаковским размахом вверх и вниз устремляются курьеры и рассыльные.
Очень выразителен Оптимистенко. Вот он торжественно восседает у дверей начальственного кабинета. На сияющем гладком лице куклы — полнейшая невозмутимость. Оптимистенко медленно, со смаком пьёт чай, поднося блюдце к прорези широко раздвинутого улыбкой рта. И рядом — самовар, огромный, настоящий, такой же гладкий и невозмутимо сверкающий, как и он сам. Оптимистенко, и это удачно подчеркнуто в мультфильме, своего рода антипод Чудакова. Он тоже «изобретатель», автор замысловатой канцелярской «машины» и усовершенствованной многоярусной картотеки. Это буквоед-формалист, преклоняющийся перед мертвящим «церемониалом» волокиты.
Не менее ярки в мультфильме и другие сатирические персонажи — гибкий, пружинистый, извивающийся журналист-приспособленец Моментальников, «маститый» художник подхалим и конъюнктурщик Бельведонский, беспросветный чиновный болтун и пошляк Иван Иванович. Неподражаемы переводчица мадам Мезальянсова, вся словно в блестящей чешуе пошловатой эротики, и иностранный турист Понт Кич с грушевидной головой, вытягивающимся носом, неизменно хищным выражением маленьких, широко расставленных глаз. Для каждого из персонажей в мультфильме очень точно определён характер движения, жеста и своеобразной кукольной «мимики». Найдены выразительные, запоминающиеся образные характеристики и для положительных персонажей, хотя они значительно меньше удались Маяковскому, чем отрицательные типы.

Сила сатирической критики Маяковского, однако, вовсе не в арифметической дозировке положительного и отрицательного, а в чёткой определённости позиций поэта, поднимающего свой голос во имя утверждения коммунистических идеалов.
Найти зрительный, пластический эквивалент лаконичным и точным поэтическим, словесным образам Маяковского — задача нелёгкая, вероятно, немыслимая без художественных потерь и новых приобретений. Не удивительно поэтому, что авторы мультфильма «Баня» призвали себе на помощь почти все средства выразительности, какие знает кинематограф: широкий экран, цвет, кукольную и рисованную мультипликацию, документальные кадры хроники и так далее.
Однако не всегда этот разнообразный художественный арсенал использован достаточно точно. Превосходно решён очень важный для мультфильма фантастический образ машины времени, одновременно и сказочно-поэтичный и изобразительно убедительный. Однако кадры хроники, которые должны создать впечатление стремительного полёта машины времени, выглядят на фоне многокрасочного мультипликационного мультфильма чересчур прозаичными, лишёнными романтики. Образ Фосфорической женщины, выполненный по мотивам известных рисунков Пикассо, хорош, как исполненный поэтичности и лиризма символ человеческого совершенства. Но он лишён действенного начала. Разговаривать с такой Фосфорической женщиной невозможно. Недаром авторам сценария пришлось убрать из него почти все диалоги делегатки 2030 года с другими персонажами мультфильма. Нет сцены с Полей, с машинисткой Ундертон, неубедительно выглядит и диалог Победоносикова с Фосфорической женщиной, к уху которой он, по замыслу Маяковского, должен наклоняться для «конфиденциального» разговора.
Неудачной кажется мне и фигура режиссёра, лишённая в мультфильме иронического смысла, который вложил в этот образ В. Маяковский. Стилистический разнобой, излишняя перегруженность некоторых эпизодов заметно усложняют их восприятие, придают им характер камерной изысканности, тогда как они должны звучать публицистически броско и темпераментно. Аркадий Райкин и Екатерина Райкина в интересной манере полуигры-получтения хорошо доносят до зрителя текст пьесы. Но о некоторых местах, главным образом в репликах Чудакова и Фосфорической женщины, слово Маяковского, думается, требует иных интонаций, взволнованной публицистичности, ораторской страстности.

Фильм «Баня» только начало большой и чрезвычайно сложной творческой задачи — экранизации пьес Маяковского. Не всё в нём безукоризненно. Но отдельные просчёты не могут, конечно, умалить несомненные достоинства этого по-маяковски яркого и талантливого произведения. Как и всё новаторски смелое и необычное в искусстве, он, естественно, вызвал споры, различные оценки и суждения. Многое в нём действительно спорно и могло бы быть решено точнее, острее, лучше. Но и то, что сделано, открывает новые возможности воплощения на экране произведений Маяковского, новые перспективы развития нашей кукольной мультипликации.

• Асенин С. В. Волшебники экрана: Направления поисков. «Баня» В. Маяковского на экране.